🏠: Viacheslav
Ехал Лунтик на тележке,
Раздавал он всем орешки,
Кому два, кому три,
Дирижёром будешь ты!
Что-то последнее время часто упоминаю дирижёров, не к добру это.
Классику слушать можно только с шестнадцати лет:
А блатную попсу можно и с шести:
Сегодня среднее количество людей, проживающих под одной крышей – меньше трех. Мы быстро превращаемся не просто в нацию незнакомцев, а в нацию одиноких незнакомцев.
Человек, застигнутый такими обстоятельствами, может стать застенчивым хотя бы потому, что доступ к другому человеку затруднен. Все реже можно встретить теплые, доверительные и бескорыстные отношения в семье или между соседями. Просто-напросто не остается возможности завести разговор, почувствовать отклик собеседника, сделать и получить комплимент.
Пожалуй, самую тоскливую картину я наблюдал однажды в субботу в большом магазине. Группа детей, собравшихся у фонтана, пока родители делали покупки, сидела поодиночке – каждый со своим куском пиццы или бутербродом. Их лица были озабочены и невыразительны. А потом – домой, в свой замкнутый мирок, где каждый изолирован от соседа.
В городах страх перед преступностью превращает домовладельцев в добровольных затворников. Дом становится тюрьмой с металлическими ставнями, тройными замками и засовами. Некоторые женщины не выходят за порог, пока муж не вернется с работы и не отвезет их в магазин. Для одиноких стариков опасности городской жизни еще более серьезны.
Есть и менее явные факторы, также превращающие наше общество в генератор застенчивости. Семейные магазинчики вытесняются супермаркетами, экономически более эффективными, а мы с вами платим за это невидимую мзду. Вам уже нигде больше не попадется на глаза табличка: «Отпускаем в долг». И это не просто утрата доверия, это утрата индивидуальности. Дружеская беседа с продавцом или аптекарем – удел прошлого. Такова наша плата за «прогресс» – потеря возможности понять, что мы значим для других людей, а те – для нас.
Детство я провел в Бронксе. Тогда мало у кого был телефон. Кондитерская лавочка в нашем квартале служила телефонным центром. Когда мой дядя Норман хотел поговорить со своей подругой Сильвией, он звонил в кондитерскую Чарли. Чарли подзывал кого-нибудь из мальчишек и предлагал заработать пару центов, отправившись к Сильвии и передав ей кое-что. Довольная Сильвия, конечно же, награждала гонца монеткой, которую тот немедленно тратил на конфеты или стакан сельтерской (в кондитерской Чарли, разумеется). Цепочка замыкалась. Чтобы наладить контакт между двумя людьми, требовалось объединение усилий по крайней мере двух посредников. Этот процесс был медленным и неэффективным по сравнению с тем, как легко сегодня Норман может дозвониться Сильвии (конечно, если он помнит номер телефона и не нуждается в услугах справочной службы).
А теперь что-то утеряно. Нет надобности полагаться на других, не нужно просить об одолжении. Сильвии больше не нужны мальчишки, Норману незачем звонить Чарли в кондитерскую. Да это и невозможно. Кондитерской той давно нет, а нынешние мальчишки сидят в супермаркете у фонтана, каждый со своим бутербродом.
Были в Московском театре кукол на спектакле «Золотой ключик». На этот раз сходили удачно, возможно потому, что сидели во втором ряду — там гораздо лучше видно и меньше шума. Также в театре отличные кресла, позволяющие разложить их так, что дети сидят выше и есть подставка для ног.
Спектакль любопытный. Полностью оригинальная вполне хорошая музыка, нет затянутых моментов, нормальная громкость звука, очень остроумное переключение действия между актёрами у рампы и куклами в глубине сцены. Самое интересное — наблюдать, как пять человек справляются с гораздо большим количеством ролей. Карабас был по совместительству котом Базилио, папа Карло — Дуремаром, и так далее.
В связи с ограниченным временем, с особенностями актёрского состава и прочими нюансами театрального воплощения пьес, некоторые моменты были переделаны, порой весьма забавно — например, папа Карло бил крысу Шушеру по башке прямо свежекупленной азбукой (и она давала достойный отпор!), а Буратино позднее осуществил прямую бартерную сделку с кассиршей.
В фойе имеются стенды об истории театра, но в суматохе осмотреть их как следует не удалось. Успел только сделать пару фотографий.
