После того, как у меня наконец дошли руки переобуть велосипед в летнюю резину, на следующий день я поехал на нём в Коломну. Конечно, не весь путь — от Выхина до станции «Коломна» ехал всё же на электричке. На следующий день я решил прокатиться по родному городу в ностальгических целях.
Сразу скажу, что Коломна уже давно «не та». Я не люблю это огромное количество торговых центров и безвкусных зданий, которых понастроили за те 20 лет, что я фактически там отсутствую. У людей появились деньги, и они построили то, что им было нужно и как они себе это представляли. Я прекрасно понимаю причины своих чувств, но с другой стороны, а раньше-то как было? «Чернота и безнадёга» — ответила мне мама на мой вопрос. В том-то и дело. Я был ребёнком, мир был простым, многие вещи были мне безразличны и я воспринимал окружающую действительность непосредственно, как единственно возможную. И пёс с ними, с этими торговыми центрами и прочей гадостью из стекла и бетона, лучше уж с ними, чем быть взрослым в Коломне 80-х. Пусть лучше прошлое живёт в сознании, чем в реальности, данной нам в ощущениях.
Велотур получился речным. Сначала я решил поехать в Колычёво и посмотреть на Оку, где я когда-то ходил в парусную секцию. Я думал, что получится насладиться прекрасным видом и тишиной, но в этот погожий день 30 апреля там было много пьяных людей с мангалами и пошлыми песнями из джипов, и вообще склон порядочно замусорен. Нужного впечатления получить не удалось, я немного постоял, сделал панорамный снимок и поехал в Бочманово. Так как я бывал в московском Коломенском, мне показалось, что его так назвали именно из-за здешнего вида:
Возвращаясь из Колычёва, я повернул на ул. Зелёную, а дальше через Осипенко и Спартаковскую выехал на Малышева, где стоит моё родное музыкальное училище. Доехав до пронизывающей весь город ул. Октябрьской Революции, я повернул в сторону Голутвина, который превратился в мертвенный рай консьюмеризма, и эвакуировался оттуда на милейший Окский проспект, где в конце достиг Бочманова. В Бочманове я хотел посмотреть на пароходный причал и на удивительную лестницу, скрытую в зарослях, по которой в детстве было приятно ходить. Оказалось, что пароходы здесь давно не швартуются, а зарослей уже нет и в помине. Лестница, тем не менее, осталась неизменной, и даже перила, кажется, покрашены той же краской.
Уже чувствуя некоторую усталость, поехал в Старый город. Вернувшись по Окскому проспекту до ул. Ленина, поехал по пути, где я столько лет ходил в музыкальную школу, а затем и в училище. Проехав парк, свернул на Добролюбова и далее поехал по родной ул. Гагарина. Следуя мимо своего старого детского садика, который уже примерно двадцать пять лет назад как превращён в какую-то контору, я остановился и вдруг понял, что несмотря на все годы и перемены, деревья там остались те же самые. И сразу же, несмотря на то, что детство я помню крайне фрагментарно, в мозгу возникли картинки, как я смотрю из здания садика на эти ёлки за окном и как я дотрагиваюсь до коры большого дерева в центре. Это было, пожалуй, самым большим впечатлением. Снимая панораму своего садика, просунув руку сквозь забор, я видел удивлённые взгляды прохожих, но мне на это было абсолютно наплевать.
Конечной моей целью был не сам Старый город, а Бобреневский мост с прилегающими к нему улицами. Следуя по Гражданской улице, я через так называемую «стометровку», где вечно торгуют всяким барахлом, перейдя через подземный переход ту же мощнейшую ул. Октябрьской революции, минуя Площадь двух революций, Сквер им. Ленина и Сквер им. Зайцева, где рабочие кладут новую плитку так, что она дыбится грязными горбылями, я наконец попал на ул. Зайцева, спускающуюся к реке.
Здесь меня постигла та же неудача, что и в Колычёве — вместо тихого места я нашёл здесь толпу народа, мотоциклистов и разворачивающиеся «жигули». Народ в основном толпился возле лет десять назад построенных магазинов, выдающих себя за исторические — их вывески и антураж копируют дореволюционные — и на самом мосту, который из небольшой милой переправы с ржавыми понтонами и дощатым настилом превратился в мускулистый широкий железный переезд. Виды с моста, к счастью, те же, что и десятилетия назад.
Напоследок я решил проехать немного дальше к Бобреневскому монастырю, с которым у меня также связаны некоторые воспоминания. Если дальше идти по этой дороге, можно дойти до железнодорожной станции Хорошово.
Уже порядочно устав, я повернул домой.
Когда я проезжал обратно по мосту, я подумал, что ул. Зайцева в этом месте напоминает киевский Андреевский спуск.
На следующий день я уехал в Москву.
