Закончился очередной «чайник». Послушал концерт лауреатов. Победили очередные спортсмены от музыки — вызубренность, вычурность, выхолощенность, пустота и корченье рож. Особенно отличились в этом пианисты.
Впрочем, среди лауреатов были и интересные музыканты: из тех, кого я слушал — скрипач Сергей Догадин, виолончелисты Эдгар Моро и Иван Каризна. У Догадина красивый звук и зрелая, взрослая игра без кривлянья. Моро играл какую-то ахинею Пендерецкого, но играл хорошо. Каризна очень порадовал — было видно, что ему доставляет удовольствие сама игра: сегодня это редкость. Музыка и выступления воспринимаются как средство, мало кто играет ради получения удовольствия от самой игры. Он был артистичен и обаятелен. Зал реагировал соответственно — невзирая на занятое место, тем, кто играл интересно, хлопали гораздо сильнее.
В общем ощущение от большинства музыкантов такое: их запрограммировали (или они сами себя программировали), у них всё просчитано, всё зарегламентировано, и они, как плееры MIDI-файлов, «проигрывают» программу. Может победить только самый стабильный плеер, необязательно самый интересный. Я не хочу сказать, что стратегия в исполнении не нужна, просто здесь это доведено до какого-то абсолюта, причём программисты конкурсных плееров высасывают «смысл», «наполненность» и «выразительность» из пальца. Пример — скрипач Зорман, который крайне вымученно играл Моцарта, в каждой фразе пытаясь «делать выразительность», совершенно невыносимую. В этой простой и красивой музыке неестественным было всё: и звук, и фразировка. Все скрипичные вступления звучали одинаково, как по шаблону.
Я примерно понимаю мысли программистов конкурсных плееров, они строятся на базе общего музыкального образования. Моцарт — великий композитор? Великий. Он гений? Гений. Значит, всё, что они писал, гениально? Да. Гений — это божественный дар? Конечно. Значит, вся музыка Моцарта божественна и гениальна, так? Ещё бы! Выходит, что в каждой ноте, в каждом штрихе, поставленном этой боговдохновенной рукой, есть такие бездны смысла, что нам, простым смертным, и не снились. Играть просто и красиво, без кривляний и изысков, без бесконечных придыханий нельзя. Как укоризненно восклицала Проня Прокоповна в фильме «За двумя зайцами», вернувшись в родительский дом: «кругом простота!». Так и здесь — простота и естественность презираема и избегаема.
Унылый Бэлза объявлял: «этот лауреат играет на Гварнери такого-то года, этот на Страдивари такого-то» — какая-то рекламная никому не нужная глупость. Такие вещи производят впечатление только на экзальтированных дамочек и на озабоченных статусным вещизмом людей. Какая разница слушателю, на чём играет музыкант? Важно, как играет.
Вообще, я удивляюсь, что кто-то до сих пор принимает участие в конкурсе Чайковского. Это изначально был политический конкурс, а потом он и вовсе выродился, как и все прочие конкурсы, в делёж денег, проталкивание своих ученичков в лауреаты и зарабатывание себе званий, грантов, надбавок к зарплате и имени, которое позволит брать за «подготовку» для поступления в свою консерваторию большие суммы денег, чем раньше.
Чтобы проводить удобную политику, на музыкальных конкурсах всё решается кулуарно. Несмотря на технический прогресс, на то, что трансляция конкурса велась по интернету в прямом эфире, оценок жюри никто не видел. Публикуются только списки прошедших на следующий тур. Конечно — открытость оценок будет мешать обделывать свои делишки, будет ставить под удар репутацию члена жюри, откровенно жульничающего. Зачем же это им нужно? Тёмные делишки требуют тишины и секретности.
А репутацию конкурса может спасти только максимальная открытость. Для этого нужно сделать по меньшей мере следующее:
Выкладывать на сайте конкурса все записи всех туров конкурса, включая отборочный, и оценки каждого члена жюри по всем записям в открытый доступ, чтобы любой человек мог сам посмотреть, отсортировать, подсчитать баллы и сделать выводы.
Опубликовать критерии оценки жюри конкурсных исполнений, правила проведения конкурса, подачи апелляций и прочую документацию.
Пока этого нет, то участие в конкурсе Чайковского и прочих подобных междусобойчиках — всё равно, что играть в карты с шулером.
Напоследок предположу, что так как за «спасение конкурса» взялся г-н Гергиев с его масштабным видением, конкурс Чайковского будет скоро проходить по всей России, как это произошло с Пасхальным фестивалем. Сейчас пока два города, надо с чего-то начинать. Возьмём количеством. Ещё больше лауреатов, пафосных званий, грантов! Промышленные масштабы — в музыку! Ура!