🏠: воспоминания

Демонстрации Yamaha W7 и автоматическое деление аудиофайла на части

Обнаружил сайт demodb.org, где можно послушать демки со старых синтезаторов, меня интересовала Yamaha W7.

Сайт этот скачать аудиофайлы не даёт: при попытке открыть консоль разработчика в браузере закрывает свою вкладку или переадресует на другой сайт, а если всё-таки через плагин браузера выцепляешь прямой путь к аудиофайлу, то скачивается заглушка, где говорится, что по прямым ссылкам качать нельзя.

Оставался единственный вариант — запись на локальном компьютере. Я взял аудиоредактор Wavosaur, отрегулировал входной сигнал, выключил микрофон веб-камеры, чтобы он не фонил, записал все нужные мне треки, нормализовал всё до 0 дБ. Получилось следующая картина:

Теперь нужно было порезать получившуюся запись на части. Конечно, мне сразу же захотелось это автоматизировать. Очевидно, разделителями являются периоды тишины, и после недолгого поиска я обнаружил, что в великом и могучем ffmpeg обнаружением тишины в аудиосигнале занимается фильтр silencedetect.

Экспериментальным способом выяснилось, что подходящим порогом срабатывания является -50 дБ, и silencedetect выдаёт такое:

[silencedetect @ 0000025b206a7740] silence_start: 0
[silencedetect @ 0000025b206a7740] silence_end: 4.11882 | silence_duration: 4.11882
[silencedetect @ 0000025b206a7740] silence_start: 213.267
[silencedetect @ 0000025b206a7740] silence_end: 218.22 | silence_duration: 4.95304
[silencedetect @ 0000025b206a7740] silence_start: 342.852
[silencedetect @ 0000025b206a7740] silence_end: 354.239 | silence_duration: 11.387
[silencedetect @ 0000025b206a7740] silence_start: 530.661
[silencedetect @ 0000025b206a7740] silence_end: 540.122 | silence_duration: 9.4607
[silencedetect @ 0000025b206a7740] silence_start: 670.007
[silencedetect @ 0000025b206a7740] silence_end: 680.196 | silence_duration: 10.1893
[silencedetect @ 0000025b206a7740] silence_start: 853.138
[silencedetect @ 0000025b206a7740] silence_end: 867.126 | silence_duration: 13.9884

Полезный сигнал начинается с silence_end, а заканчивается на silence_start, поэтому нужно выбросить первый silence_start и последний silence_end, итого 5 треков. Перед началом трека делается отступ в 0,25 сек, а в конце добавляется 1 сек, чтобы треки в списке не игрались attacca и между ними была какая-то пауза. В ffmpeg указывается не конечное время, а длительность нужного куска, поэтому нужно для этого из конечного времени вычесть начальное.

Иногда, например, у альбомов на Youtube, звук начинается сразу и первая метка silence_end оказывается уже на втором треке, поэтому нужно предусмотреть такие ситуации. Здесь я предположил, что если метка позже 30-й секунды, то вставлять в начало списка silence_end ноль и не удалять первый silence_start, т. к. нужно знать, где первая дорожка кончается. Соответственно, команда ffmpeg будет без указания стартовой позиции.

# Исходный файл
$file = 'D:\Музыка\Yamaha W7 demos.wav'
# Отступ до и после полезного сигнала (чтобы треки не начинались сразу один за другим)
$preSec = 0.25
$postSec = 1
# Формат файлов на выходе
$outputExt = ".mp3"

$file = get-item -literalpath $file
$log = (& ffmpeg -i $file.FullName -af silencedetect=n=-50dB:d=1 -f null - 2>&1) -match '^\[silencedetect'

$starts,$ends = $log.where({$_ -match 'silence_end'}, 'Split')
[regex]$replOut =  '.*?: (\d+\.\d+).*'
$starts = $starts -replace $replOut,'$1' |select -SkipLast 1
$ends = $ends -replace $replOut,'$1'
# Если в начале тишины нет (первое начало позднее 30-й секунды)
if ([double]$starts[0] -gt 30) {
    $starts = ,"0" + $starts
}
else {
    $ends = $ends |select -Skip 1
}

$c = 0
$starts |% {
    if ($_ -eq 0) {
        & ffmpeg -y -hide_banner `
        -t ([double]$ends[$c] + $postSec) `
        -i $file.FullName `
        ($file.DirectoryName + "\" + ($c+1).tostring("00") + " $($file.BaseName)" + $outputExt)
    }
    else {
        & ffmpeg -y -hide_banner `
        -ss ([double]$starts[$c] - $preSec) `
        -t ([double]$ends[$c] - [double]$starts[$c] + $postSec) `
        -i $file.FullName `
        ($file.DirectoryName + "\" + ($c+1).tostring("00") + " $($file.BaseName)" + $outputExt)
    }
    $c++
}

Получается просто отлично — больше ничего делать не потребовалось. Чуть позже я нашёл запись этих же демонстраций на Youtube, и скрипт так же хорошо работает и на ней.

Надо сказать, что тех демонстраций, которые я выкладывал, когда рассказывал о своей неудачной карьере аранжировщика, я нигде не нашёл; видимо, они были на какой-то дополнительно приобретаемой дискете и их никто не записал. Зато нашёл другие, которые я тоже вспомнил, и они великолепны, а Isn’t it hip и Halftime просто, я бы сказал, исключительны. Структура композиций, динамика, гармонизация, подголоски, выбор тембров и их обработка — всё на высшем уровне.

Yamaha - Isn’t It Hip (Yamaha W5/W7 demo, 1994)

Новый 2022-й

Впервые за много лет нарядил ёлку своего детства — это заняло несколько минут, а удовольствия принесло массу.

Середина 80-х 2022 г. 2022 г.

За два часа до нового года пришла печальная новость — умер Иван Пантелеевич Мозговенко, мой шеф по специальности в Гнесинке. Я поступил к нему в класс, когда ему было уже 75, а это был далёкий 1999 год. Шло время, а он всё продолжал работать и казалось, что так будет всегда, но чудес не бывает. Шеф не был теоретиком и методистом, его указания часто были непонятны — знаменитые «два такта на раз» более-менее начинали восприниматься курсу к третьему, и то так, как это я себе воображал, а про реализацию вообще не уверен. Но самое главное — и это хорошо чувствовалось, думаю, всеми — он искренне и подлинно любил своё дело и был ему горячо предан.

Новый год я не отмечаю — ложусь спать как обычно. Не вижу смысла ждать полуночи, непонятно, ради чего это нужно. Дни всё равно идут один за другим, деление на годы искусственно, и ничего с заменой циферки не изменится — весь жизненный негатив никуда не денется. Спать, конечно, особо не дают до 4 утра, но мне нравится встать 1 января утром часов в восемь и наслаждаться тем, что у меня нет алкогольного отравления и камня в желудке от тазика майонезного салата.

Погулял по Коломне пешком.

Вид на Оку с набережной Дмитрия Донского

Вокруг Садового кольца

Вчера мне захотелось покататься на велосипеде, но не повторяя старых путей, и я придумал объехать вокруг Садового кольца. На этой неделе я работаю из дома, и после окончания рабочего дня я выдвинулся привычным маршрутом в сторону центра Москвы.

Садовое кольцо мне, в общем, знакомо, во многих местах я был, много с чем оно связано за 20 лет моей жизни в Москве, но одно дело ехать по нему как пассажир на машине, не особенно обращая внимания на окружающее, и совсем другое — не спеша двигаться по нему самостоятельно.

Спустившись по Николоямской улице, я начал свой маршрут, повернув направо на Земляной вал. Переезжая Яузу, я вспоминал, как ездил здесь по набережной на велосипеде, экспериментируя с путями на работу в 2017-м, а потом написав об этом длинный нудный текст.

Костомаровский переулок — по нему я часто ездил в 2007 году, когда добирался на работу в офисное здание рядом с театром «Современник», что на Чистопрудном бульваре. Мы тогда купили мне 9 мая прекрасный раскладной велосипед Stels за 3520 рублей, на котором я начал эту практику езды на работу своими силами. В следующем году мы переехали жить в Балашиху, откуда ездить на велосипеде было невозможно, я пересел на электричку до Курского вокзала, и дальше шёл пешком. Позднее, в 2012 году, я работал в Басманном тупике, поэтому выходил на Чкаловской и шёл вдоль Земляного вала наверх, поворачивая на Старую Басманную, а недавно я часто посещал медцентр им. Мечникова в Малом Казённом переулке, так что здешние окрестности мне хорошо известны.

По Садовой-Черногрязской я доехал до Красных Ворот, которые, наверное, до конца моих дней будут ассоциироваться с подготовкой к поступлению в институт, когда я приезжал в общежитие академии Фрунзе к замечательному человеку — Павлу Владимировичу Черкасову, который делал трости для кларнета, консультировал и поддерживал меня. Тогда я ехал на электричке до Казанского вокзала и дальше шёл пешком вниз по огромному пустому проспекту Сахарова. Мне было 18 лет, это был 1999 год, удивительное время. Москва и люди, населяющие её, казались великими, я был преисполнен благоговения и робости, приезжая сюда. Конечно, многое изменилось, но что-то сохранилось и по сей день.

Дальнейший пейзаж — НИИ Склифосовского — я знал, потому что как-то раз ехал в обратном направлении в велосервис в прошлом году. Вот театр Образцова, где мы были в 2014-м. А вон там, слева, если перейти дорогу, Каретный ряд, где стоит «Новая опера», куда мы ходили в 2016-м на «Кошкин дом», и страшное здание Петровки, 38, похожее на огромные тиски. Если пройти ещё глубже в центр и повернуть налево, то там, на Петровском бульваре, были курсы, где мы когда-то начинали учить английский в начале 2014 года.

Садовое кольцо расщепляется, я еду по Оружейному переулку и достигаю метро «Маяковская». Это место мне хорошо знакомо — тут я был и в зале Чайковского, и где-то рядом в салоне роялей, и в агентстве недвижимости, и чуть поодаль сдавал экзамен Микрософта… Текут мысли и воспоминания, а ноги крутят педали.

Что будет дальше, я, конечно, знаю. Вот Планетарий, где мы с сыном были в августе прошлого года, а вот перекрёсток с Баррикадной — сколько раз я стоял здесь в ожидании зелёного света, чтобы попасть в свою Гнесинскую академию на Поварской, не счесть! Сейчас этого светофора уже нет — заменили на подземный переход. Родные места, люблю бывать здесь. Не знаю, как сейчас, но на Малой Никитской тогда, в начале 2000-х, находился Государственный дом радиовещания и звукозаписи (ГДРЗ), где я в составе оркестра штаба Московского военного округа записывал диск с произведениями одного генерала — тогдашнего начальника военно-оркестровой службы. А если пройти по этой улице дальше, то там уже идёт Большая Никитская и стоит Консерватория — моя несбывшаяся мечта 20-летней давности. Впрочем, теперь-то ясно, что всё вышло как нельзя лучше.

Новый Арбат — это блеск и роскошь. В студенческие мои годы он был застроен игорными домами и заставлен машинами каждая в стоимость хорошей квартиры, а я, выйдя из Борисоглебского переулка, получал в банкомате свою повышенную стипендию. По Новому Арбату я с удовольствием ехал два года назад во время ночного велопарада, а ещё за несколько лет до этого, сидя в «Ёлках-палках» напротив Дома книги, я смотрел сверху на эту улицу и тоже вспоминал и думал о разном.

Впереди вырастает какое-то огромное здание, и я никак не могу вспомнить, что это, хотя оно кажется знакомым. Уже подъехав к Смоленской улице, меня вдруг осенило — да ведь это МИД! Я же тут езжу каждый день на работу, если на велике! Просто, с такого ракурса я до этого не подбирался, да и вообще не соединялся у меня в голове Новый Арбат с этим зданием — а теперь всё срослось.

Ну, дальше-то всё просто — если я правильно помню, то сейчас будет метро Парк Культуры, потом железный мост, за ним парк Горького. Да, всё правильно. На Парке Культуры мы, опять же, ходили на английский — это была большая эпопея… На мосту и в парке Горького народу как на вокзале — истосковался народ по прогулкам, да и по хорошей погоде тоже. А возле закусочных такие очереди, что приходилось обходить их, слезая с седла.

Вид с Крымского моста

Не без труда преодолев район метро «Октябрьская» и подивившись на огромную статую Ленина посреди Калужской площади, я поехал по Коровьему валу. Моё путешествие близилось к концу. Получается так, что практически все места, которые я проезжаю, связаны либо с учёбой, либо с работой, и я думаю, что это хорошо — всё же, несмотря на массу времени, проведённого впустую, я в основном занимался делом, а не ерундой. Коровий вал не исключение — в 2011 году я работал здесь в одной компании, управляющей морскими портами, и там был директор ИТ-службы, про которого можно сказать словами Салтыкова-Щедрина: «поражал расторопностью и какою-то неслыханной административной въедчивостью, которая с особенной энергией проявлялась в вопросах, касавшихся выеденного яйца.» Ну да бог с ним — в моей карьере таких примеров, можно сказать, вообще не было. Около метро «Добрынинская» теперь чисто и просторно, и «Му-му», куда я с удовольствием ходил обедать, никуда не делось.

А вот и Павелецкая. И здесь я работал! Уже упоминавшийся мной офис на Чистопрудном бульваре позднее переехал на Дербенёвскую набережную, 11. А ещё здесь недалеко на улице Щипок, 20 я пять лет назад сдавал свой первый экзамен IELTS, где был добрый экзаменатор с совершенно шикарным английским выговором, поставивший мне «семёрку» за спикинг — повторить это достижение позднее я так и не смог. На площади перед Павелецким вокзалом уже лет 10 как идёт стройка, поэтому я быстро проскочил это место, направившись к Таганке.

Переезжая очередной мост через Москву-реку, не смог не сфотографировать панораму местности.

Вид с Большого Краснохолмского моста

Купол на правом берегу — это Дом музыки, мы там как-то выступали со студенческим оркестром, играли «Симфонические танцы» Бернстайна. А в маленьком домике с красной крышей на левом берегу находился ещё один филиал школы английского «Виндзор», что и на Парке Культуры, так что там я тоже посещал занятия.

Вот и всё. Преодолев Таганскую площадь, я не стал идеально замыкать круг и повернул чуть раньше на Большой Дровяной переулок, приведший меня на Николоямскую, откуда я проторенным путём поехал домой. Всё путешествие заняло примерно 3,5 часа, я проехал 47,5 км. Идею проехать этот маршрут с камерой я оставил — на Садовом слишком много подземных переходов и светофоров, и очень мало прямых протяжённых дорог. Также, опытным путём выяснилось, что разумное время в седле — до 2,5 часов, дальше тяжеловато.

Звёзды и полосы

Вспомнил один интересный эпизод из своей прошлой жизни. Двадцать лет назад, когда я учился на первом курсе Гнесинской академии, я ходил на духовой оркестр, которым тогда руководил Владимир Михайлович Солодахин — очень хороший дирижёр, ранее руководивший Образцовым оркестром ВМФ. Владимир Михайлович не замыкался на так называемом «учебном процессе», когда студенты по полгода сидят репетируют, а потом в том же зале играют отчётный концерт, где слушателей меньше, чем исполнителей на сцене. Нет, мы делали программу за несколько репетиций и потом выступали на разных площадках Москвы, получая хорошую практику выступлений и опыт реальной жизни оркестранта, а также зарабатывая прибавку к стипендии.

Нужно сказать, что оркестровые партии поначалу приводили меня в ужас — в музыкальном училище, где я всё время сидел на первом пульте, партии были довольно простыми — всякие вальсы «Осенний сон» и нетрудные переложения для духового оркестра, здесь же партии подчас были сложнее, чем то, что я играл по специальности. Я сразу оказался в музыкальной пучине, где нужно было изо всех сил как-то держаться на плаву и не потонуть.

Для меня, первокурсника, студенты старших курсов — да и однокурсники — казались какими-то полубогами, которые могут сыграть всё что угодно, как угодно быстро, в любой тональности и прямо с листа. Чуть позже это видение, конечно, скорректировалось, но всё равно — среди студентов было много замечательных талантов. Больше всего я боялся, что дирижёр начнёт спрашивать сыграть тот или иной кусок партии соло (на оркестровом жаргоне эта практика называется раздеванием), и я не смогу этого сделать, так что партии я учил на совесть — это несколько раз выручало меня, когда раздевание действительно начиналось.

Иногда мы играли произведения композиторов-гнесинцев, один из примеров — «Восточная фантазия для кларнета и духового оркестра» профессора кафедры композиции Геннадия Чернова. В общем, было интересно, хоть духовой оркестр в институте был довольно презираемым местом среди студентов (все стремились в симфонический), и, как я сейчас понимаю, незаслуженно.

Так вот, подходя к сути изложения — в то время отношения с Америкой были куда лучше, и в один прекрасный день к нам приехала американка Мэри Энн Крейг (Mary Ann Craig), чтобы продирижировать концертом, состоящим, в числе прочего, из какого-то произведения Чарльза Айвза (Charles Ives) — известного в США очень плодовитого композитора, известного марша Сузы «Да здравствуют звёзды и полосы» (Stars and stripes forever), гимна Джона Ньютона «О, благодать» (Amazing Grace), и какого-то кейкуока (cakewalk), который в программке и в объявлениях фигурировал под смешным буквальным переводом «Прогулка с пирожными».

Про Мэри Энн было известно, что она энтузиаст духовой музыки и профессионально играет на помповом саксгорне-баритоне (euphonium), похожем на уменьшенную в размерах тубу. Судя по всему, сейчас она является профессором в отставке музыкальной школы Джона Кали университета Монклер штата Нью-Джерси.

Репетиции проходили забавно — жизнерадостная Крейг стояла за пультом и пыталась мимикой и пением компенсировать невозможность прямого общения с оркестрантами — она не знала ни слова по-русски — а переводил студент-фаготист, вставая с места. Рядом стоял Солодахин и с присущей ему иронией комментировал происходящее, осаживал не в меру ретивых паяцев в коллективе, а иногда сам вставал за пульт.

Концерт прошёл хорошо, зрителей в зале было много, а под заключительные проведения темы марша Сузы — а марш это великолепный — зрители хлопали в такт. Сегодня подобная сцена, как и ситуация в целом, практически немыслима, и, вспомнив эти давние события, так резко контрастирующие с окружающей нас сегодня действительностью, я и решил написать этот мемуар.

John Philip Sousa - The Stars And Stripes Forever (—, —)

Скорость интернета

Десять лет назад я впервые подключил себе «нормальный» безлимитный интернет через ADSL, до этого человеческий интернет у меня был только на работе, а дома в Балашихе я сидел на копеечном софт-модеме V.92. Интернет через ADSL был крутым и очень быстрым:

Прошло много времени, в жизни многое изменилось, я переехал в Реутов, где местный провайдер с 2011 года держал неизменный тариф в 430 рублей за 20 Мбит/сек (доступ через PPTP). Примерно месяц назад по каким-то причинам — полагаю, под давлением конкуренции — тарифы были пересмотрены, теперь 100 Мбит/сек стоит 400 рублей. Реальная скорость, понятно, меньше, но всё равно — прогресс очевиден.